Недавно я получила большое, очень эмоциональное письмо от американки, проживающей длительное время в одной из стран СНГ и изучающей русский язык. Оно потрясло меня! Приведу отрывки из этого письма:

"С этого момента (с момента переезда в эту страну - О.З.) я стала полноценно-неполноценным человеком. Несмотря на то, что я нормально слышала, приехав в Беларусь, я не могла говорить, писать и читать по-русски. Я знала, что мое общение будет зависеть и от других людей. У меня были добрые намерения и безграничный энтузиазм. По прошествии 8 лет мои намерения никуда не исчезли, но мой энтузиазм заметно истощился. Я опасаюсь, что никогда не буду бегло разговаривать по-русски, хотя твердо намерена продолжать изучение русского языка".

"Никакие уроки и практическое использование русского языка не смогут избавить меня от неприятных моментов, когда я не понимаю, что происходит  вокруг меня и не могу объяснить, о чем я думаю; когда чиновник кричит на меня, чтоб я что-то делала, а я не понимаю ... А самое трудное - это разочарование от того, что я не в силах помочь другим, Т.к. не знаю, как выразить свои мысли. После восьми лет изучения русского языка у меня появилась определенная беглость, но ее не хватает. Я не чувствую себя уверенной".

Разве это не наши с вами чувства - чувства глухих людей?! В январском номере "ВЕС" за 2002 год в конце статьи "Жестовый язык: скорее да, чем нет" я писала, что подготовила заявку на индивидуальный грант. Какова же была моя растерянность и гордость, если хотите (ведь я же глухая!), когда выяснилось, что мою заявку "Жестовый язык как важнейшее вспомогательное средство при обучении глухих детей и ликвидации безграмотности взрослых глухих" сочли достойной финансирования! Проект был реализован при поддержке Совета по международным исследованиям и обменам (IREX) из средств, предоставленных Отделом образовательных и культурных программ Госдепартамента США.

Во время работы по проекту меня, неспециалиста, убил тот факт, что в первом классе учатся по одному и тому же учебнику дети, посещавшие городской спецсадик, Т.е. уже подготовленные к школе, и дети, приехавшие из области и закончившие только годичную нулевку! Что это? Золотая середина? Но для кого? Какже они могут, со своим минимальным словарным запасом, не только что-то прочесть, но и понять прочитанное? Но учат-то всех по этим учебникам! По проекту попробовала вести в школе кружок жестового языка для ребят из 3 класса. Я обнаружила: третьеклассники не способны читать дактилируемое для них слово! Когда показывала дактилем новое для ребят слово, они пытались его сразу произнести! А у них, если и получалось, то с превеликим трудом: после каждого выговоренного согласного звука у них непроизвольно выговаривался какой-нибудь гласный, чаще всего "а". Поняв это, я стала знакомить детей с новыми словами в письменном виде, а потом, когда они уже нормально выговаривали его (рядом сидела воспитательница, она и контролировала детей), показывала им это слово дактильно и знакомила с новым жестом. Новое слово, жест – в данном случае весьма и весьма относительные понятия. Большинство слов я брала из жестового лексикона детей. Скажем, жесты, которые они правильно понимали и правильно использовали в жестовом контексте, такие, как "стыдно", "скучно" и другие, я писала и дактилировала. Теперь, если они прочтут в книге эти слова, они не будут для них абстрактны, малыши будут знать их значение.

Почему лишь чистота произношения учениками звуков становится для некоторых учителей чуть ли не самоцелью? Почему абсолютно не заботятся о том, что значение этого словосочетания ребенку непонятно, иногда - просто неизвестно! И кто должен объяснять лексическое значение, смысл каждого слова, которое проговаривает ученик?! Почему многие учителя не хотят понять: глухой ребенок сродни чистому листочку бумаги?! Он не слышит! А потому каждое слово надо объяснить всеми доступными ему средствами. Если его словарный запас позволяет - объясните словами, но если он и слов-то почти не знает, - не делайте из него говорящего робота, не вызывайте у него отвращение к языку, покажите жестами, действиями. Но ведь это факт, что в школах глухих встречаются такие учителя, которые дают глухим школьникам читать или переписывать текст, немало при этом не заботясь, а все ли понимают дети в этом тексте? Почему мы не говорим о низком общеобразовательном уровне многих глухих выпускников? Сейчас, когда веду в клубе кружок русского языка для взрослых глухих, пытаясь расширить их словарный запас, я поражаюсь, сколь велико их желание учиться! И мне их так жалко! Стараются и не понимают, почему это занимает так много времени, почему они так быстро все забывают. Мечтают всему научиться за месяц, полгода, год. Знаете, как я остужаю эти размечтавшиеся головы? Говорю, что раз уж вы за 12-13 школьных лет мало чему научились, полдня высиживая за уроками, то разве возможно сейчас выучить все так быстро? И пусть успехи у нас малюсенькие, но словарь Ожегова появился дома почти у всех. Хотя для того, чтобы читать статьи в словаре, тоже ведь нужен словарный запас. Но начало есть.

По проекту гранта я провела круглый стол по проблемам жестового языка. Надо было поднять проблему не только использования жестового языка в учебно-воспитательном процессе, но и проблему низкого общеобразовательного уровня выпускников. Самим ребятам стыдно за свой уровень образования. А потому, чтобы не упасть лицом в грязь перед посторонними людьми, они изобрели свой способ общения с незнакомцами. К примеру, на все, что им говорят и пишут, они согласно кивают головой, независимо оттого, поняли ли они или нет. Чем иной раз озадачивают собеседников. С записками легче: покивав так, к примеру, врачу, они хватают эти записки и бегут в Общество глухих, где им переведут смысл написанного. А у переводчиков свои проблемы: когда глухие идут в следующий раз в их сопровождении в этот же кабинет, врачи не верят, что их не поняли, ведь глухие с ними соглашались. Надо учить говорить. Необходимо. С этим были согласны все, в том числе и участники круглого стола. Но просто научить произносить звуки - это еще не значит научить говорить.

Примечателен такой эпизод: принявший участие в работе круглого стола капитан милиции Т.Т. Шугаров совсем неожиданно для многих участников мероприятия, вызвал на себя чуть ли не артобстрел со стороны представителей школ, хотя он всего лишь попытался рассказать о том, как в милиции пытаются понять глухого, пришедшего по какой-либо причине в неурочное время. Как обступают этого бедолагу сразу несколько участковых и, советуясь друг с другом, пробуют понять, что же хочет сказать глухой. И приходится ждать, когда появится возможность вызвать сурдопереводчика. Этот рассказ вызвал бурю возмущения со стороны педагогов и предложение самим милиционерам учить жестовый язык! С чем Тимофей Тимофеевич спокойно согласился: если в школе милиции этот предмет введут, значит, будем учить.

До глубины души потрясла меня и реакция одного из педагогов, когда в ответ неслышащим участникам на то, что воспринимать жестовую речь им намного легче удобнее, она сказала, что вы (глухие), привыкли идти легким путем! Был и еще один интересный момент в мероприятии, когда один из педагогов сказал, что глухие выпускники будут жить в мире слышащих и потому обязаны владеть их средствами коммуникации, Т.е. говорить, произносить звуки, считывать с губ. Глухие возразили: а как же вы работаете годами в нашем мире, Т.е. в школах для неслышащих детей, и не знаете наших средств коммуникации? Не понимаете, о чем разговаривают между собой ребята, не можете им что-то понятно объяснить при помощи жестов. В своем проекте я поднимала проблему использования жестового языка в учебно-воспитательном процессе не как основного и единственного, а как важнейшего вспомогательного средства! Такое неприятие родного языка для глухих детей (ведь они на нем круглосуточно говорят, кроме тех случаев, когда им запрещают) наводит на мысль только об одном: о нежелании самих педагогов учить этот язык. Конечно, это совсем нелегко. Для того, чтобы понимать, о чем говорят дети между собой, надо немало потрудиться. Считаю, что знание жестового языка для каждого педагогического работника школы должно быть обязательным. Должен учитель уметь интересно и в красках, рассказать не только школьный материал, но и просто поговорить, посмеяться с ребятами. Считаю, что все-таки жестовый язык необходимо преподавать в школе глухих. Для того, чтобы дети владели им, могли общаться, в том числе и между собой, грамотно и красиво.

В 2000 году во время стажировки в США, я побывала в государственной школе глухих города Джексона (столица штата Миссисипи). Я попала на урок жестового языка для 7 -8 летних ребятишек. В классе за невысоким столиком вместе с учителем сидели б детей. Педагог показывала карточки с каким-нибудь написанным словом, а дети, произнося, показывали его жестовый эквивалент. В этом же классе в уголке, за отдельным столиком, вместе с ассистентом педагога сидел малыш и водил пальчиком по книге. Прочитав предложение, он полностью переводил его жестами! А ведь многие наши дети этого не могут! Они полностью произнесут текст, продактилируют его, но жестами едва ли кто-то покажет. Потому что смысл прочитанного остается для многих из них непонятным. Когда американцы узнали, что жестовый язык у нас в школах в свое время был запрещен, а сейчас, хотя запрет сняли, им мало пользуются, они с удивлением спросили меня, застав врасплох: "А откуда же ты сама знаешь жестовый язык?" Я как-то никогда не задумывалась об этом. А ведь действительно, если нас не учат ему, но мы его знаем, выходит, он нам необходим? Оказалось, что в Джексонской школе для глухих, если новый педагог не осваивает жестовый язык в течение полугода, он увольняется. Не хочу, чтобы у всех сложилось впечатление, что я призываю к таким же правилам. Это дело специалистов. Но мое личное мнение: если вы работаете в школе глухих и не знаете жестового языка, то это на вашей совести, совести педагога. Учитель, воспитатель может не пользоваться жестами, но знать язык того маленького сообщества, в мире которого оказался волею профессионального выбора, он просто обязан. Я намеренно не говорю в этой статье о глубоко уважаемом мною ученом, Эмилии Ивановне Леонгард. Считаю, что ее методика для избранных, для единиц, и это здорово, что дети, подготовленные по ней, ничем не отличаются от сверстников с нормальным слухом и учатся в массовых школах.

Но в этой статье речь о массе, о детях, которые учатся в обыкновенном интернате для глухих. И как жаль, что авторы книги "Человек из мира тишины" В.Базое и В.Паленный совершенно правы, утверждая, что в России процесс обучения устной речи подчиняет себе процесс овладения учебными предметами.

Ольга ЗУБАРОВСКАЯ
Чита

ЖЯ: ЗА и ПРОТИВ

Этот материал, по итогам выступления творческого коллектива Мордовского РО ВОГ в Самаре, дался мне невероятно трудно. Он весь пронизан обидой. Однако… Однако, это не только мои личные ощущения, переживания. Я облекла в слова, - потому что могу, - жестовые рассказы непосредственных участников и тех мероприятий, на которых я не была…

В 2012-ом году я возглавила Мордовское региональное отделение ВОГ. Можно было бы и не вспоминать это, но уж очень больно стало после того, как на совещании руководителей творческих коллективов регионов-участников нам зачитали список концертных номеров, отобранных для гала концерта Всероссийского конкурса концертных программ, зональный этап которого проходил в Самаре. Мои девчата туда не попали…

Когда и где во Всероссийских творческих мероприятиях до этого времени участвовала неслышащая Мордовия российского периода? Не старайтесь вспомнить. Не было этого. Проблемы финансирования? Они и сейчас бывают. И вообще, первый год поездки на Всероссийские мероприятия – конкурс жестовой песни в Казани, молодежный слет в Костроме, слет ветеранов в Сочи, – все финансировала я сама, поскольку начала работать в марте и в бюджет республики мы не попали. Более того: в Мордовском РО до сих пор нет творческих ставок. Нет денег. Только благодаря тому, что в Мордовии есть замечательный актив, ну очень неравнодушные люди, на протяжении всех этих лет, что работает новая команда, самые различные мероприятия в клубе и в летний период ведутся почти без перерыва. В том числе, много их и межрегиональных, когда мы приглашаем в гости в Саранск наших соседей из других регионов…

Творческая хронология неслышащей Мордовии с мая 2012 по май 2016 выглядит так.

2012 год, Казань. IV Всероссийский конкурс жестовой песни. Он проходил в Казани менее, чем через два месяца после того, как я переехала жить и работать в Мордовию. Ни времени, ни выбора у меня не было. Обратилась с просьбой о помощи в нашу спецшколу: Мордовии надо обязательно принять участие! И две старшеклассницы выступили в столице Татарстана. Это была первая ласточка…

2013 год. III Всероссийский фестиваль детского творчества «Утренняя звезда» в Ульяновске и I Всероссийский фестиваль «Магия иллюзии и смеха» в Твери. На родину Ильича детских коллективов приехало столько, что их количество ни в один гала-концерт не влезло бы, поэтому, как бы не было обидно, но... В Твери «на разборке полетов» в жюри отметили номер «Пингвины», действительно, - авторский номер, новый, но – «длинный». Опять не повезло…

2014 год. Ветеранам так хотелось достойно выступить на Всероссийском фестивале художественного творчества ветеранов в Сочи, что мордовский танец они репетировали несколько месяцев, а подаренные Министерством культуры и туризма Республики Мордовия национальные  костюмы лелеяли мечту занять, хотя бы, III место… Увы. Даже в гала-концерт не попали...

Год 2015, Севастополь… I Всероссийский фестиваль жестового языка. Мы, конечно же, понимаем, что без нормальных условий, без руководителя творческого коллектива занять призовое место по сути нереально. Но обидно другое. Критике, в том числе, подверглась… военная каска на хрупкой девушке, читающей стихи: мол, боялись, что она (каска) упадет, солдатик качается... Жаль, что внимание было сосредоточено на этом, иначе бы номер можно было забраковать, просто сказав: в волнении исполнительница забыла целую строчку… Кстати, на снимке Михаила Веселова на сайте МГО ВОГ, сфотографировавшего Ирину Аверкину, образ солдата, пришедшего с войны и проклинающего фашистов, очень органично смотрелся именно в каске. И еще. Ну а как же худенькие невысокие солдаты, девушки и женщины, в конце-концов, – сыны полков носили вот такие же каски во время войны? Или им делали их на заказ? Обидно...

Ну, и наконец, 2016-й, Самара. К этому конкурсу мы готовились, как никогда. И с номерами работали, и костюмы новые сделали. Руководитель танцевального коллектива появился в самый последний момент, поэтому в этом плане нам было сложно. Но то, что Ольга Геннадьевна согласилась с нами работать и дальше – огромный плюс, осенью начнем. А пока… Мы знали: программа во многом сырая, трудно было с клоунадой: руководителя нет, взять из интернета готовое? А можно ли?? Видоизменять? И Алсу Шаркаева с Инной Проничкиной без конца мучились, слушая то одного советчика, то другого на протяжение 2-3 месяцев… Басню я сама выбрала для Нурджихан Авязовой, как оказалось, сложную, неудачную. Без артикуляции она дома ее шпарила с выражением, артистично, а на конкурсе, – переводили и ей пришлось уже думать о правильности чтения, и о попадаемости в читаемый переводчиком текст.

И все-таки, надежда зацепиться за призовое место была. В первую очередь потому, что в нашем коллективе неожиданно появилась девушка с готовыми танцевальными номерами, один из которых мы и включили в программу. Светлана Хрипунова, студентка I курса Мордовского государственного пединститута им. Евсевьева, приехала в Саранск из Пензенской области, где окончила массовую школу. Очень коммуникабельная, любознательная и доброжелательная девушка, у которой два слуховых аппарата. Танцы выучила по интернету. Нашла японский танец, скачала его вместе с музыкой, выучила, сшила великолепный костюм и – здорово украсила наш коллектив! Вот только… Светлана говорит: в интернете было написано «японский». А в жюри не поняли, что тут общего с этой страной… Уже на банкете выяснилось, что это – из японских мультиков, - анимэ. Анимэ, но ведь – японское, а нам от этого не легче, и Светлана (читать надо шире: Мордовия) оказалась за бортом гала-концерта…

Если верить словам – старые песни лучше не брать, они проигрышны. Но ведь «Сегодня праздник у девчат» исполняла не только Мордовия, но и Башкирия, которая заняла с этой, старой, песней III место. А песня, занявшая I место (Башкирия), «Женщина, которая поет», вообще родом из 70-х… Именитые коллективы уже в силу своего опыта выступают на порядок выше, а наши девчата… Кстати, программа творческого коллектива Мордовского РО ВОГ называлась «ПРИШЛИ ДЕВЧОНКИ», поскольку у нас в коллективе не было ни одного парня. Любопытно: в глаза бросалось, что на конкурсе в Самаре заметно прибавилось представителей сильного пола.

Именно опыта, непринужденности чуть-чуть не хватило нашим девчатам, Светлане Белобровкиной и Зульфии Талиповой, которые очень достойно смотрелись с песней «Сегодня праздник у девчат»… Стеснение ощущалось лишь на старте, а потом две очаровательные, кокетливые девушки, используя богатый арсенал жестов, делились своими чувствами насчет статистики, по которой на 10 девчонок всего 9 ребят… Аууу, ребята из Саранска, в творческом коллективе нам так не хватает вас…

Всего было у нас три жестовых песни. Это было жестко оговорено рамками Положения о конкурсе. Считаю, что сделано это было абсолютно верно: концертная программа должна состоять из разных жанров. Мордовия участвовала в нашем, уникальном жанре глухих «Жестовая песня» в трех номинациях: Дуэт о котором я уже написала выше, соло Ольга Жданкина с песней Согдианы «Твои черные глаза», где ей помогали Татьяна Гребнева и Светлана Белобровкина (подтанцовка) и финальное исполнение ансамблем песни «Старый клен».

Мы очень благодарны хореографу Ольге Геннадьевне, которая в самый последний момент помогла нам сделать восточную песню законченной. Саму песню исполнительница готовила уже давно, но без подтанцовки номер смотрелся бледным, как бы не старалась Оля Жданкина. А потому девушки в восточных одеяниях помогли выделиться солистке, усилить впечатление…

Кстати. О костюмах можно было бы сказать в самом конце, но… Но к костюмам ко всем песням, в той или иной мере приложила руку Татьяна Гребнева! Изящные платьица в горох, снабженные подъюбниками у «девчат», знойные восточные костюмы, а так же два платья для солисток ансамбля – это все сшила Танечка! И благодаря именно ее работе, номера смотрелись замечательно! Спасибо!

Про клоунаду мы писали, что ставить ее было очень трудно. Но когда отовсюду перестали лезть к исполнительницам с советами, Алсу как будто бы развязали руки, и появилась импровизация! Инна тоже почувствовала себя свободной… С концовкой получилось не очень: как-то не подумали, что первый ряд будет отдан жюри, а потому, чтобы раздать зрителям конфеты, пришлось бежать подальше… Вывод простой: плохо без руководителя.

Ну а в заключение нашей небольшой концертной программы «Пришли девчонки», прозвучала старая, душевная песня «Старый клен» в исполнении Нурджихан Авязовой, Алсу Шаркаевой, Светланы Белобровкиной и Ольги Жданкиной… в самом финале песни к ним присоединились с шарами обе Светланы, Гребнева и Хрипунова, Инна Проничкина и Зульфия Талипова…

…Снегопад, снегопад,
Снегопад давно прошел,
Словно в гости к нам весна опять вернулась.
Отчего, отчего,
Отчего так хорошо?
Оттого, что ты мне просто улыбнулась…

Мы улыбались, но улыбка у нас у всех была грустной… На гала-концерте в Самаре о том, что в числе участников конкурса была и Мордовия, зрители узнали, лишь когда мажоретки стали выносить таблички с названиями городов-участников. В том числе и – Саранск.

Ну, а мне, на правах руководителя Мордовского регионального отделения ВОГ хочется сказать вот что. Пять лет участия во всех творческих фестивалях Всероссийского общества глухих и снова – провал… И очень, ну прямо самый болезненный… Когда коллективов набирается больше, чем номеров в гала-концерте – это можно понять. Отбираются самые-самые лучшие. Но когда всего 13 коллективов, а номеров – 32, наверное, было бы очень по-человечески, хотя бы по одному номеру дать и тем городам, что жюри впечатлеть не сумели. У нас таких оказалось 4. Кроме Саранска – Саратов, Чебоксары и Астрахань, хотя последний город два третьих места взял, поднимались на сцену из зала.

Можно было бы, конечно промолчать, но опять-таки но. Может жюри и не догадывается о том, что включением в гала-концерт Всероссийских конкурсов номеров регионов-участников, не обладающих еще большим опытом, но очень старающихся работать, - жюри тем самым может помочь подтолкнуть развитие в этих регионах творчества глухих… Представьте на мгновение: мы приехали домой, дали бы информацию в СМИ, пошли бы в министерство культуры, городской отдел культуры: «Мордовия участвовала в гала-концерте!!!», глядишь, и на нас бы по-другому бы посмотрели… Мол, они стараются, стараются, надо бы и нам их поддержать!..

«Бы, бы, бы»… Сослагательное наклонение. Все пять лет. Нужна поддержка в первую очередь именно со стороны Москвы, чтобы на нас обратили взор на местах.

Председатель Мордовского РО ВОГ,

Ольга Зубаровская

Фото Инны Проничкиной