Недавно я получила большое, очень эмоциональное письмо от американки, проживающей длительное время в одной из стран СНГ и изучающей русский язык. Оно потрясло меня! Приведу отрывки из этого письма:

"С этого момента (с момента переезда в эту страну - О.З.) я стала полноценно-неполноценным человеком. Несмотря на то, что я нормально слышала, приехав в Беларусь, я не могла говорить, писать и читать по-русски. Я знала, что мое общение будет зависеть и от других людей. У меня были добрые намерения и безграничный энтузиазм. По прошествии 8 лет мои намерения никуда не исчезли, но мой энтузиазм заметно истощился. Я опасаюсь, что никогда не буду бегло разговаривать по-русски, хотя твердо намерена продолжать изучение русского языка".

"Никакие уроки и практическое использование русского языка не смогут избавить меня от неприятных моментов, когда я не понимаю, что происходит  вокруг меня и не могу объяснить, о чем я думаю; когда чиновник кричит на меня, чтоб я что-то делала, а я не понимаю ... А самое трудное - это разочарование от того, что я не в силах помочь другим, Т.к. не знаю, как выразить свои мысли. После восьми лет изучения русского языка у меня появилась определенная беглость, но ее не хватает. Я не чувствую себя уверенной".

Разве это не наши с вами чувства - чувства глухих людей?! В январском номере "ВЕС" за 2002 год в конце статьи "Жестовый язык: скорее да, чем нет" я писала, что подготовила заявку на индивидуальный грант. Какова же была моя растерянность и гордость, если хотите (ведь я же глухая!), когда выяснилось, что мою заявку "Жестовый язык как важнейшее вспомогательное средство при обучении глухих детей и ликвидации безграмотности взрослых глухих" сочли достойной финансирования! Проект был реализован при поддержке Совета по международным исследованиям и обменам (IREX) из средств, предоставленных Отделом образовательных и культурных программ Госдепартамента США.

Во время работы по проекту меня, неспециалиста, убил тот факт, что в первом классе учатся по одному и тому же учебнику дети, посещавшие городской спецсадик, Т.е. уже подготовленные к школе, и дети, приехавшие из области и закончившие только годичную нулевку! Что это? Золотая середина? Но для кого? Какже они могут, со своим минимальным словарным запасом, не только что-то прочесть, но и понять прочитанное? Но учат-то всех по этим учебникам! По проекту попробовала вести в школе кружок жестового языка для ребят из 3 класса. Я обнаружила: третьеклассники не способны читать дактилируемое для них слово! Когда показывала дактилем новое для ребят слово, они пытались его сразу произнести! А у них, если и получалось, то с превеликим трудом: после каждого выговоренного согласного звука у них непроизвольно выговаривался какой-нибудь гласный, чаще всего "а". Поняв это, я стала знакомить детей с новыми словами в письменном виде, а потом, когда они уже нормально выговаривали его (рядом сидела воспитательница, она и контролировала детей), показывала им это слово дактильно и знакомила с новым жестом. Новое слово, жест – в данном случае весьма и весьма относительные понятия. Большинство слов я брала из жестового лексикона детей. Скажем, жесты, которые они правильно понимали и правильно использовали в жестовом контексте, такие, как "стыдно", "скучно" и другие, я писала и дактилировала. Теперь, если они прочтут в книге эти слова, они не будут для них абстрактны, малыши будут знать их значение.

Почему лишь чистота произношения учениками звуков становится для некоторых учителей чуть ли не самоцелью? Почему абсолютно не заботятся о том, что значение этого словосочетания ребенку непонятно, иногда - просто неизвестно! И кто должен объяснять лексическое значение, смысл каждого слова, которое проговаривает ученик?! Почему многие учителя не хотят понять: глухой ребенок сродни чистому листочку бумаги?! Он не слышит! А потому каждое слово надо объяснить всеми доступными ему средствами. Если его словарный запас позволяет - объясните словами, но если он и слов-то почти не знает, - не делайте из него говорящего робота, не вызывайте у него отвращение к языку, покажите жестами, действиями. Но ведь это факт, что в школах глухих встречаются такие учителя, которые дают глухим школьникам читать или переписывать текст, немало при этом не заботясь, а все ли понимают дети в этом тексте? Почему мы не говорим о низком общеобразовательном уровне многих глухих выпускников? Сейчас, когда веду в клубе кружок русского языка для взрослых глухих, пытаясь расширить их словарный запас, я поражаюсь, сколь велико их желание учиться! И мне их так жалко! Стараются и не понимают, почему это занимает так много времени, почему они так быстро все забывают. Мечтают всему научиться за месяц, полгода, год. Знаете, как я остужаю эти размечтавшиеся головы? Говорю, что раз уж вы за 12-13 школьных лет мало чему научились, полдня высиживая за уроками, то разве возможно сейчас выучить все так быстро? И пусть успехи у нас малюсенькие, но словарь Ожегова появился дома почти у всех. Хотя для того, чтобы читать статьи в словаре, тоже ведь нужен словарный запас. Но начало есть.

По проекту гранта я провела круглый стол по проблемам жестового языка. Надо было поднять проблему не только использования жестового языка в учебно-воспитательном процессе, но и проблему низкого общеобразовательного уровня выпускников. Самим ребятам стыдно за свой уровень образования. А потому, чтобы не упасть лицом в грязь перед посторонними людьми, они изобрели свой способ общения с незнакомцами. К примеру, на все, что им говорят и пишут, они согласно кивают головой, независимо оттого, поняли ли они или нет. Чем иной раз озадачивают собеседников. С записками легче: покивав так, к примеру, врачу, они хватают эти записки и бегут в Общество глухих, где им переведут смысл написанного. А у переводчиков свои проблемы: когда глухие идут в следующий раз в их сопровождении в этот же кабинет, врачи не верят, что их не поняли, ведь глухие с ними соглашались. Надо учить говорить. Необходимо. С этим были согласны все, в том числе и участники круглого стола. Но просто научить произносить звуки - это еще не значит научить говорить.

Примечателен такой эпизод: принявший участие в работе круглого стола капитан милиции Т.Т. Шугаров совсем неожиданно для многих участников мероприятия, вызвал на себя чуть ли не артобстрел со стороны представителей школ, хотя он всего лишь попытался рассказать о том, как в милиции пытаются понять глухого, пришедшего по какой-либо причине в неурочное время. Как обступают этого бедолагу сразу несколько участковых и, советуясь друг с другом, пробуют понять, что же хочет сказать глухой. И приходится ждать, когда появится возможность вызвать сурдопереводчика. Этот рассказ вызвал бурю возмущения со стороны педагогов и предложение самим милиционерам учить жестовый язык! С чем Тимофей Тимофеевич спокойно согласился: если в школе милиции этот предмет введут, значит, будем учить.

До глубины души потрясла меня и реакция одного из педагогов, когда в ответ неслышащим участникам на то, что воспринимать жестовую речь им намного легче удобнее, она сказала, что вы (глухие), привыкли идти легким путем! Был и еще один интересный момент в мероприятии, когда один из педагогов сказал, что глухие выпускники будут жить в мире слышащих и потому обязаны владеть их средствами коммуникации, Т.е. говорить, произносить звуки, считывать с губ. Глухие возразили: а как же вы работаете годами в нашем мире, Т.е. в школах для неслышащих детей, и не знаете наших средств коммуникации? Не понимаете, о чем разговаривают между собой ребята, не можете им что-то понятно объяснить при помощи жестов. В своем проекте я поднимала проблему использования жестового языка в учебно-воспитательном процессе не как основного и единственного, а как важнейшего вспомогательного средства! Такое неприятие родного языка для глухих детей (ведь они на нем круглосуточно говорят, кроме тех случаев, когда им запрещают) наводит на мысль только об одном: о нежелании самих педагогов учить этот язык. Конечно, это совсем нелегко. Для того, чтобы понимать, о чем говорят дети между собой, надо немало потрудиться. Считаю, что знание жестового языка для каждого педагогического работника школы должно быть обязательным. Должен учитель уметь интересно и в красках, рассказать не только школьный материал, но и просто поговорить, посмеяться с ребятами. Считаю, что все-таки жестовый язык необходимо преподавать в школе глухих. Для того, чтобы дети владели им, могли общаться, в том числе и между собой, грамотно и красиво.

В 2000 году во время стажировки в США, я побывала в государственной школе глухих города Джексона (столица штата Миссисипи). Я попала на урок жестового языка для 7 -8 летних ребятишек. В классе за невысоким столиком вместе с учителем сидели б детей. Педагог показывала карточки с каким-нибудь написанным словом, а дети, произнося, показывали его жестовый эквивалент. В этом же классе в уголке, за отдельным столиком, вместе с ассистентом педагога сидел малыш и водил пальчиком по книге. Прочитав предложение, он полностью переводил его жестами! А ведь многие наши дети этого не могут! Они полностью произнесут текст, продактилируют его, но жестами едва ли кто-то покажет. Потому что смысл прочитанного остается для многих из них непонятным. Когда американцы узнали, что жестовый язык у нас в школах в свое время был запрещен, а сейчас, хотя запрет сняли, им мало пользуются, они с удивлением спросили меня, застав врасплох: "А откуда же ты сама знаешь жестовый язык?" Я как-то никогда не задумывалась об этом. А ведь действительно, если нас не учат ему, но мы его знаем, выходит, он нам необходим? Оказалось, что в Джексонской школе для глухих, если новый педагог не осваивает жестовый язык в течение полугода, он увольняется. Не хочу, чтобы у всех сложилось впечатление, что я призываю к таким же правилам. Это дело специалистов. Но мое личное мнение: если вы работаете в школе глухих и не знаете жестового языка, то это на вашей совести, совести педагога. Учитель, воспитатель может не пользоваться жестами, но знать язык того маленького сообщества, в мире которого оказался волею профессионального выбора, он просто обязан. Я намеренно не говорю в этой статье о глубоко уважаемом мною ученом, Эмилии Ивановне Леонгард. Считаю, что ее методика для избранных, для единиц, и это здорово, что дети, подготовленные по ней, ничем не отличаются от сверстников с нормальным слухом и учатся в массовых школах.

Но в этой статье речь о массе, о детях, которые учатся в обыкновенном интернате для глухих. И как жаль, что авторы книги "Человек из мира тишины" В.Базое и В.Паленный совершенно правы, утверждая, что в России процесс обучения устной речи подчиняет себе процесс овладения учебными предметами.

Ольга ЗУБАРОВСКАЯ
Чита

ЖЯ: ЗА и ПРОТИВ